Наталия Жуковская - О буддизме и буддистах. Статьи разных лет. 1969–2011
Связано с культом природы и почитание обо. Этот обычай, широко распространенный у многих народов в древности и бытующий до сих пор у монголов, бурят, тувинцев и др., расчленяется на несколько пластов, каждый из которых отражает определенную социальную, а соответственно и религиозную эпоху. Несомненно, что самый ранний пласт в культе обо – это культ «хозяина» местности, в честь которого воздвигался каменный курган, будь то вершина горы, перевал или ровное место у дороги. Возможно, что культ хозяина местности является локальным проявлением культа природы. Наиболее отчетливо это зафиксировано у чахаров, где культ обо был посвящен 13 великим хранителям: божеству, побеждающему врагов, божеству богатства, божеству ветра, божеству дождя, божеству снега, божеству лошадей, божеству быков, божеству овец, божеству коз, божеству верблюдов, божеству земли, божеству, защищающему воинов, божеству битвы. Т. Гото, сгруппировав их по разным категориям и по степени значимости, пришел к выводу, что главная роль в культе обо принадлежала божеству земли, а остальные 12 были лишь его спутниками181. Ввиду того, что имена всех 13 божеств у чахаров тибетские, Т. Гото связывает их появление с распространением ламаизма у монголов. В этом, несомненно, сказывается какой-то тибетский культурный пласт, но тем не менее ламаистский набор поминаемых при обо божеств иной: он включает в себя верховные божества махаяны (пять дхьяни-будд; будд Шакьямуни и Майтрейю, бодхисаттв Авалокитешвару и Маньчжушри, докшитов и т. д.), поэтому есть все основания предполагать, что боги чахаров – это доламаистские местные боги.
Среди ритуальных предметов ламаизма одним из наиболее интересных и сложных по своему происхождению является мандала. Популярный буддийский словарь определяет его как магический круг, используемый в заклинаниях, созерцании и храмовой службе182. Дж. Туччи называет его картой космоса в его буддийском понимании183. Эти определения не противоречат друг другу, ибо мандала – это емкое понятие, включающее в себя:
1) жертвенное блюдо, с которым лама обходит жертвователей в храме и на которое последние опускают монеты, печенье, конфеты, денежные купюры и прочие дары;
2) ритуальные одноразовые (на день или даже на несколько часов) изображения, посвященные какому-либо из божеств или высокопоставленным ламам;
3) наконец, это диаграммы, рисуемые на потолке, на полу или на алтарях в храмовых помещениях, символически обозначающие метафизическую структуру вселенной.
Процесс созерцания у последователей тантрийского буддизма включает в себя как составной элемент воспроизведение в сознании созерцателя всего того, что изображается на мандала, или даже идентификацию себя с ним, ибо мандала отражает суть вселенной в представлении адептов данной религии и последовательное проникновение в нее в сознании созерцателя приближает его к слиянию с божественной сущностью вселенной, т. е. к конечной цели созерцания184.
Одна из наиболее распространенных теорий, объясняющих происхождение мандала в качестве ритуального предмета, приписывает его введение в Тибете Падмасамбхаве в VIII в. в связи с проведением им реформ, положивших начало тантрийскому буддизму. Однако некоторые ученые идут дальше, описывая возможные исторические прототипы мандала. Ш. Камман возводит мандала к китайским бронзовым зеркалам ханьского периода с их диаграммами вселенной185. Параллели, проводимые им между ханьскими зеркалами и ранними тибетскими мандала из Дуньхуана, очень любопытны, но эта теория имеет ряд погрешностей. Во-первых, она начисто отвергает возможность какого-либо утилитарного использования зеркал, а в основе своей они именно таковы186. Во-вторых, хотя ханьские зеркала, несомненно, имели космическое значение, автор видит доказательство этого совсем не в тех орнаментальных узорах, которые на деле таковое значение зеркал отражают. Принятое в науке изображение особенностей орнамента ханьских зеркал в виде букв латинского алфавита TLV, рассматриваемое Ш. Камманом как отражение сторон света, большинством ученых признается всего лишь за часть меандрового узора, весьма популярного геометрического орнамента в древнем Китае187. Более того, орнамент TLV для хань-ских зеркал является вовсе не обязательным, а там, где он все-таки имеется, может отсутствовать одна из букв, чаще всего L188, с которой именно Ш. Камман и связывает культовое изображение вселенной в ее четырех пространственных проявлениях189. Основным же признаком космического значения зеркал является изображение на них животных зодиакального цикла и 28 созвездий и пяти частей света, соответствующих по своей окраске принятой в народе цветовой гамме направлений190.
З. Хуммель выводит мандала из мегалитической культуры древнего Тибета191. Объединяя в одну группу такие явления, как ламаистские мандала, тибетские мегалиты, вавилонские зиккураты по принципу сочетания кругов и квадратов, он возводит их к лунным и солнечным традициям древнейшего евроазиатского культурно-исторического пласта192. Конкретно мегалиты Тибета З. Хум-мель (вслед за Ю. Рерихом, Дж. Туччи и А. Франке, чьи материалы и точки зрения он суммирует в своей работе «Происхождение тибетского мандала») рассматривает как лабиринтовые площадки для каких-то космических мистерий. Ю. Рерих предполагает, что крайний камень в ряду открытых им северо-восточнее Лхасы мегалитов имеет вид стрелы и должен рассматриваться как символ молнии и что в целом вся эта площадка является отражением культа природы и представляет собой сцену для космических ритуалов193.
З. Хуммель и Ш. Камман, разыскивая корни мандала, всего лишь мимоходом останавливаются на их сходстве с янтрами древнеиндийских тантр, хотя поиски корней мандала в этой сфере скорее всего являются наиболее правильными.
Описанный Д. Чаттопадхъяя основной ритуал Дурга-пуджи, т. е. поклонения богине-матери Дурге, состоял в следующем: на квадратную глиняную дощечку с изображением янтры ставился сосуд с водой, горлышко которого закрывалось листьями и плодами, окрашенными киноварью. На боковой стенке сосуда делалось примитивное изображение человечка194. Если рассмотреть теперь этот образ с точки зрения тех истин, которые здесь передаются символически, то мы увидим, что янтра (т. е. вписанное в квадрат изображение восьмилепесткового лотоса) – это символ женских гениталий, сосуд с изображением человечка – символ зачавшего лона богини, а киноварь, окрасившая плоды и листья, – это символ крови как необходимого условия плодоносящей силы195.
Из всех этих символов для нас наиболее интересен первый, т. е. изображение лотоса на квадратной дощечке, ибо лотос в квадрате (или янтра), довольно простая по своим конструктивным принципам диаграмма (ее название «сарватобхадра мандалам»), абсолютно совпадает с основными деталями изображения на мандала196. Мандала в условиях Тибета прошел длительную эволюцию – от простейших диаграмм, найденных в Дуньхуане, до современных сложных картин с изображением целых сцен из жизни богов, а также многочисленных аксессуаров буддийского культа. Но основное ядро и тех и других изображений все-таки составляет лотос в квадрате, и не только само изображение, но даже сходство его трактовок для непосвященных (в Индии боги спускаются с небес, чтобы расположиться на янтрах197, в Тибете мандала – это место обитания божеств198) говорит о родстве этих двух изображений.
Попытку свести воедино космическую и эротическую символику мандала делает тот же З. Хуммель, рассматривая типологию таких явлений, как ламаистская пагода, мандала и практика кундалини-йоги. Во всех трех случаях космическая символика указанных объектов, по мнению автора, вытекает из единения мужского и женского начал, заложенных в человеке, что является проявлением единения этих же начал уже в масштабах космоса199.
Мандала в ламаизме – одна из многочисленных возможных форм подношения (или жертвы)200. Ритуал такого подношения оброс массой метафизических подробностей и на их почве – сугубо религиозных ограничений. Пример: теоретически мандала могут быть поднесены только «трем сокровищам», т. е. Будде, учению, общине, из которых логическим адресатом является Будда. Согласно сутрам, даже ламы-воплощенцы (т. е. ламы в истинном понимании этого слова) не имеют права получать мандала, так как они являются лишь членами общины. В тантрийском буддизме все ламы достойны поднесения им мандала, так как каждый из них заключает в себе полную триаду слова, мысли и речи201. Смысл жертвоприношения мандала выражается во фразе «Дом даруется Будде», что подтверждает вышеупомянутую трактовку мандала как обители божества.
Способов изображения мандала великое множество: живописные и скульптурные, из металлов – простых и цветных, инкрустированные драгоценными камнями, из песка, масла, теста, цветов (последние, по большей части разовые, лично адресованы какому-либо ламе). Существует даже «эрзац-мандала», изображающийся переплетением пальцев двух рук ладонями вверх с двумя конусообразно выставленными пальцами, образующими гору Сумер как центр буддийского мироздания202. Несмотря на некоторый комический элемент, заключающийся в такой комбинации из пальцев, это изображение мандала тоже имеет ритуальное значение и почитается наряду со всякими другими.
